Своими воспоминаниями из далёкого, но незабытого детства, выпавшего на военные годы, поделились с «Диапазоном» жители Актобе.

Айжан Сарбаева:

Маму могли застрелить, но она убегала кормить меня

– Да, мы были лишены дет­ства, – так начала свой рассказ Айжан Сарбаева, которая родилась в мае 1941 года. – Статья о детях войны в «Диапазоне» побудила меня вспомнить свое детство.

Айжан Сарбаева, библиограф и Утегали Бекмухамбетов, музыкант – дети войны, они вместе учились, работали и неразлучны уже 45 лет. || Фото из семейного архива

Родителям Айжан было по 25 лет, когда они поженились и в этом же году началась война. Ее отец сразу ушел на фронт. В 1943 году пришло извещение о том, что он пропал без вести.

– Мы жили на ул. Гарнизонной. Мама работала швеей в мастерской недалеко от горвоенкомата и растила меня совсем одна. Женщины днем и ночью шили военную одежду – шинели, фуфайки и брюки. Кормить детей не оставалось времени. Мама рассказывала, что отпрашивалась в туалет, который находился возле забора военкомата, пролезала под ним тайком и бежала ко мне, чтобы покормить голодного ребенка, обсосавшего все свои пальцы. Возвращаясь назад, она рисковала быть застреленной сторожами, охранявшими территорию.

Великой радостью было иметь тетради, чернила. Одной чернильницей пользовался почти весь класс. Многие после 7-го класса шли работать, чтобы выжить, – вспоминает Айжан Сарбаева. || Фото из семейного архива

Айжан Сарбаева выжила благодаря стойкости своей мамы. Но сколько детей в младенчестве умерли во время войны, сколько отцов не вернулось с фронта!

– Мы, выжившие дети, остались без отцов, многие стали сиротами. Мне повезло, у меня был отчим, который вернулся с войны инвалидом 2-й группы. Он заменил мне родного отца, подарил заботу и отцовскую любовь.

В 7 лет Айжан пошла в школу. Среди 30 детей только у троих были папы.

- От недоедания дети в школах падали в обморок. Но мы делились хлебом, если могли принести из дома. Хлеб в магазинах отпускали только по карточкам, по граммам на каждого человека. Великая радость была иметь тетради, чернила. Одной чернильницей пользовался почти весь класс. Дети носили одежду родителей. Многие после 7 класса шли работать, чтобы выжить. Сейчас нам по 75-80 лет. Многие ушли из жизни. Нас остается всё меньше. Неужели мы так и не дождемся от государства особого внимания к детям войны?

Надежда Лапаева и Людия Щипакина: Одни валенки на троих и мешок вместо сумки

Сестры Лидия Петровна Щипакина 1937 года рождения и Надежда Петровна Лапаева 1940 года рождения рассказали о жизни своей большой семьи.

– Мы жили в Уральске, когда началась война, – вспоминает младшая сестра Лидия Щипакина. – У нас была большая семья, 10 детей. Отец с тремя братьями сразу же ушли на фронт. Мать Пелагея Николаевна осталась одна воспитывать семерых детей. Детства у нас не было, вспомнить что-то хорошее сложно. У нас были одни валенки на четверых, одна фуфайка на троих, мешки вместо сумок. Помню, как мама смолила телячью шкуру, мыла и варила холодец. Жмых ели, очистки картофельные. Когда вспоминаем маму, плачем. Мы часто болели, и она из-за нас не пила и не ела толком, только ухаживала за нами днем и ночью.

– За старшего остался 14-летний брат Костя, – продолжает уже Надежда Лапаева. – Наша тетя пристроила его на военный завод красить забор. Вскоре начальник цеха повысил его до слесаря. Остальные братья тоже работали на заводе, этот завод своим рабочим выделял земельный участок, на нем сажали овощи, это нас и спасло. Чтобы было тепло в доме, печку топили коровьими лепешками. Коров и коз пасли. Скот нас очень выручал. Молоко сдавали в соседний совхоз, там за это платили 6 рублей в месяц, это были очень большие деньги. Родители нас учили никогда ничего не брать у чужих людей. Мы по сей день не можем пройти мимо лежащего на полу хлеба.

Семейная фотография семьи Азовсковых. Отец прошел всю войну, а мама получила почетное звание матери-героини. || Фото из семейного архива

Во время войны три брата погибли. Но их отец Петр Михайлович прошел всю войну. Вернулся в 1945 году больной, полуслепой.

– Мама на тот момент была уже депутатом, именно ей поручили сообщить об окончании войны. В день Победы она приготовила уже не очистки, а самую настоящую, вкусную вареную картошку,

Сейчас из большой семьи остались они вдвоем, их папа умер в 85 лет, мама – на 92-м году жизни, родители до последних дней работали.

У Надежды шестеро детей, шесть внуков и шесть правнуков. У Лидии двое детей, четыре внука и два правнука.

Родители Лидии и Надежды (Азовсковы) проработали до конца своих дней. || Фото из семейного архива

Жанабай Кажигалиев: Знайте о нашем детстве, чтобы ценить свою жизнь

Председатель правления «Добродетельное общество «Рух», автор книги «Каким должен быть человек в ХХI веке» Жанабай Кажигалиев также рассказал о своем непростом детстве. Он родился в 1940 году в Уральской области.

– Нас было два брата и сестра, – говорит Жанабай Кажигалиев, – отец ушел на фронт в 1942 году, когда ему было 33 года, через год пришло извещение о том, что он погиб под Смоленском. Мать долго не могла оправиться после смерти отца. Нас воспитывала и кормила тетя, у которой был еще и сын. Она сама рыбачила и охотилась.

Жанабай Кажигалиев три года выходит 9 Мая на шествие «Бессмертный полк» с портретом своего отца Кажигали Арешева, 1909-1943гг. || Фото из архива

Семья вместе с тетей и ее сыном жили в небольшой хибарке, в одной комнате. Тетя умерла от воспаления легких, когда ей было 50 лет.

– Однажды в доме случился пожар, младший брат сильно обжег руки, после этого он так и остался на всю жизнь инвалидом.

За 74 года брат Жанабая нигде не работал, из-за серьезной травмы его никуда не брали. Сейчас живет на мизерную пенсию до 20 тысяч тенге.

– После войны мать устроилась дояркой, каждая в день должна была выдоить около 40 коров. Я начал помогать маме в раннем возрасте. Коровы нас и спасали.

В 8 лет Жанабай пошел в школу.

– Я учился в 30 км от дома, в школе-интернате, там же и жил на протяжении года, потому что в нашей местности не было учебных заведений. У нас не было школьных принадлежностей. Писали на клочках бумаги половинкой карандаша. Спали на твердом полу. Кормили нас два раза в день, утром жареным овсом, а вечером разводили овес с теплой водой, без соли и сахара.

В 5-м классе Жанабай заболел цингой, болезнь развилась из-за недостатка витаминов. У него отнялись ноги. На протяжении нескольких недель его выхаживали и поили теплым молоком, болезнь отступила. Но по сей день она дает о себе знать острыми болями в ногах.

– На наши детские плечи легли большие трудности. Мы справились и, самое главное, выжили. Тема о детях войны должна всегда подниматься хотя бы для того, чтобы молодежь ценила свою спокойную жизнь. А государство, я надеюсь, в скором времени поднимет для нас статус.

Галина Медведко: Только мама вышла – и дом рухнул

Галина Субботина (Медведко) родилась в 1939 году в Новостепановке Актюбинской области (сейчас Нокина). Отец ушел на фронт в 1941 году и не вернулся. Мать воспитывала дочь и сына одна.

– Мама работала помощницей ветврача. Они ездили на пастбища, обрабатывали и лечили скот, кастрировали животных. Так как кушать было нечего, она приносила эти обрезки домой и варила, – со слезами вспоминает Галина Медведко, – потому что выбора не оставалось.

Мать с двумя детьми жили в небольшой землянке.

– Был такой мистический случай, от которого у меня до сих пор мурашки по коже. Однажды мама принесла молоко, покрошила туда хлеб, мы сели кушать. Слышим детские крики, подумали, что на улице, вышли, никого нет. Сели, опять громкий дет­ский плач. Мама от испуга выставила нас на улицу за ворота, не успела выйти сама, как наша землянка рухнула сразу же, на наших глазах. Это воспоминание отпечаталось на всю жизнь в моей памяти. После нам выделили комнатку в доме отдыха.

Когда закончилась война и вернулись фронтовики, мать Галины Медведко познакомилась с мужчиной, который заменил им отца. Прожили они вместе 45 лет.

– После войны настал страшный голод, он длился на протяжении трех лет. Кушали лепешки из муки вперемешку с песком, жмых делался из шелухи семечек, дикую морковь и ягоды ели. Все лето мы работали с 7 лет в подсобном хозяйстве. Пололи траву, руки были изрезаны и опухшие, но все равно работали как взрослые, с 8 утра и до 8 вечера.

В школу Галина Петровна пошла поздно, в 10 лет, из-за ревматизма ног.

– Я не могла ходить, ноги распухли от сырости и холода, никто толком не лечил. Одежду и сумки шили из стареньких тряпочек. Школа находилась в полутора км от нашего дома. Ходили и в бураны, и в дожди, были случаи, когда волки нападали. Родители искали, переживали, отправляя нас в школу. Проучилась я там до 5-го класса, потом переехали в Актюбинск и здесь уже окончила школу №13.

Мать Галины Медведко познакомилась с мужчиной, который заменил им родного отца. Прожили они вместе 45 лет. || Фото из семейного архива

Жизнь начала налаживаться после 1950-х годов, когда в семье Медведко появилось уже домашнее хозяйство.

– Я до сих пор помню запах и вкус лимона и алматинского яблока апорт, которые попробовала впервые в жизни на Новый год. Лимон мы грызли и кривились, не зная, что его можно было добавлять в чай. Сейчас молодежь удивляется тому, что мы долго живем, пройдя страшный голод и холод. А мы выжили, потому что чистым воздухом дышали, воду чистую пили и зелень кушали, не было никакой химии.

Галине Медведко исполнится 79 лет.

– Раньше собес отправлял хотя бы открытки, а сейчас этого нет. Во многих странах есть статус «Дети войны», но не у нас. Почему? Мы все делали для фронта. У меня стаж работы 35 лет, а пенсия небольшая. Мы забыты и брошены, а ведь у нас не было ни детства, ни юности. Обидно очень, с каждым годом нас становится меньше, уже моих подруг-сверстниц десятерых нет. У меня было 3 операции на сердце, а я лекарство получить нормально не могу, всегда со скандалом. Я живу одним днем. Неужели мы так и не доживем до тех дней, когда государство обратит на нас внимание? »

«Диапазон» направил депутатам парламента РК предложение о введении особого статуса «Дети войны», который подразумевал бы ряд льгот и выплат.