Чтобы обеспечить Актобе водой, 5 водозаборов качают ежесуточно 90 тысяч кубов воды. Это почти 1500 вагонов. Корреспондент «Д» узнал, как вода попадает в наши краны, в каком районе пьют самую «железную» воду, и откуда родом кишечная палочка.

По трубам прошлого века

7-30. С начальником ПТО «Акбулака» Сериком Гильмановым едем на Илекский левобережный водозабор – один из 5  главных источников города. Самый дальний – Кундактырский. Он за поселком Саздинский. Оттуда вода преодолевает в Актобе 50-километровый путь. Возле Кундактыра целый поселок «Акбулака». Там живут машинисты, слесари и другие рабочие водоканала. Илекский левобережный водозабор по пути в Алгу. Водозабор – это 10 домиков со скважинами, разбросанных почти на 3 километра. Вся территория обнесена колючей проволокой. Посторонним вход воспрещен. Но летом охранники то пастухов со скотом гоняют, то детей, срезающих путь на речку. На 3 км один охранник, единственное его оружие – дубинка. 

– Объясняем людям, а они все равно идут, – говорит охранник Алимбет Аталиков. – Правда, зимой проще. Здесь только зайцы бегают. Обходы делаем постоянно. Скважины на замке, к ним никто не должен подходить. 

Лет 10 назад на водозаборах вообще дежурил один машинист. Он и за порядком следил, и за работой насосов. Постоянное его место работы – домик с рацией. В пятницу с утра на дежурстве был Арман Шаймарданов. С ним идем на обход. 

– Насос качает воду с глубины 24 метра, – объясняет Серик Гильманов. – В час поднимается почти 80 кубов. Вся вода откачивается на насосную станцию 2-го подъема, попадает в резервуары и другими насосами под большим давлением поднимается в город. С этого водозабора первыми получают воду жители авиагородка и старой части города. 

– Я по специальности железнодорожник, – рассказывает Арман [на фото]. – Переобучение прошел в «Акбулаке». Неисправности могу устранять сам. Если поломка серьезная, вызываю бригаду. 

– Если какая-то скважина выйдет из строя, город останется без воды?

– Нет, из 10 скважин 2 в резерве. Если что, подключаем их.

– На водозаборе должны быть вышка и видеонаблюдение, – говорит Серик Гильманов. – Но денег на это нет. Сейчас хоть трубы начали потихоньку менять. Весь водопровод 814,4 километра, трубам по 30-40 лет. За последнее время заменили 62 километра, хоть жильцы верхних этажей перестали жаловаться, что у них нет воды. 20 километров водовода в Кундактыр поменяли. Там вода добывается с глубины 200 метров. Ее надо выкачать, доставить в город, это все непросто.

– Насколько с нового года разбогатели ваши рабочие? Когда тарифы поднимали, говорили, хотят им зарплату поднять, они копейки получают…

– Зарплату сейчас чуть-чуть подняли, но все равно это 30-40 тысяч. Поэтому люди не держатся. Постоянно работают только те, у кого есть стаж в «Акбулаке».  Те, кто отработал 20 лет и более, получают дополнительно 30%. Молодые уходят. Аварии у нас часты, работать приходится и в выходные, и по ночам. 

Кто подмешивает в воду хлорку

Следующая точка – район ипподрома. Там, где в советское время проходили скачки, теперь коттеджный городок. Рядом – насосная станция второго подъема, куда поступает вода с 35 скважин Верхне-Каргалинского водозабора. Таких насосных станций в городе 3. На них воду собирают, хлорируют и качают дальше в город. С Илекского левобережного водозабора, где мы были, и еще двух других вода идет на тамдинскую насосную станцию. В районе ипподрома – вторая. Станция обнесена бетонным забором, всюду сигнализация. Здесь помещение самой насосной, а под землей резервуары. В них 14 тысяч кубов воды. Крышки резервуаров торчат из-под снега. На каждой пломба. 

– Все подводящие трубы под землей, – говорит машинист  Тыныштык Дильмагамбетов. – Насосы недавно заменили на немецкие, они менее энергоемкие. 

Дело машиниста – контролировать уровень воды в резервуарах и давление. Хлорируется вода автоматически. Для этого на станции стоят дозаторы. Норма хлора зимой – 0,3 мг на литр. 

Вода живая и мёртвая

Прежде чем попасть в наши краны, вода проверяется в специальной лаборатории. Она находится в микрорайоне «Батыс-2». Здесь же ВОС – водоочист­ное сооружение и третья насосная станция второго подъема. Сюда поступает вода с Кундактырского водозабора. Ее особенность – в ней много железа. Из-за этого в город она приходит мутной. На ВОС воду очищают. В огромном помещении, похожем на бассейн, под водой бьют фонтаны. Это и есть фильтры. Стены «бассейна» коричневые от ржавчины. 

– Это железо, – объясняет инженер Амирбек Есенбаев. – Очищенная вода поступает в резервуар, оттуда – в город.

За тем как идет процесс очищения, следит оператор. Каждый час уже очищенную воду проверяют в лаборатории. 

– Мы работаем круглосуточно, – говорит начальник лаборатории Айнур Кусанова. – Каждый день мы берем пробы из 8 город­ских резервуаров. Один раз в месяц проверяются колонки, всего их 214, и вода в 89 домах, где стоят насосы. 

Из чего состоит актюбинская вода?

– В 1 литре 0,3 мл хлора, 0,3 мл железа и еще много других компонентов, но все в пределах нормы. 

Воду лаборанты отбирают специальной посудой, которую моют, кипятят и стерилизуют целый час. Стерильными должны быть пипетка, посуда и даже воздух в лаборатории. 

– Мы проверяем воду на бактерии и кишечные палочки, – говорит инженер-микробиолог Ботакоз Жумагулова. – Если микробы в специальной среде выросли, колонки хлорируются. 

По словам специалистов, кишечные палочки есть везде. Не потому что у нас вода зараженная, она как бы пачкается из-за труб. Поэтому, прежде чем пить, ее лучше сливать минут 10-15. Важно делать это по утрам, в особенности в домах с насосами.

– Кишечная палочка бывает даже в очищенной бутилированной воде, – рассказали в лаборатории, – но до 50 штук микробов на литр допускается.  У нас вода подземная, поэтому чистая. 

– Мы проверяем воду по 29 компонентам, – говорит инженер-методист Ирина Дядчук. – Сульфаты, железо, хлориды… На разных водозаборах вода разная. Но в водопроводе она перемешивается. Поэтому нельзя сказать, что в одном районе Актобе в воде больше железа, в другом – солей. Высокий солевой состав в минеральной воде, поэтому постоянно ее пить вредно. Но когда солей нет совсем, как в дистиллированной, тоже плохо – это мертвая вода. Минус нашей воды – старые трубы. По­грешности легко убираются фильтром. 

Без канализации жить… можно

По словам советника президента «Акбулака» Булата Куанышева, засуха Актобе не грозит. 

– На наших водозаборах добывается 90 тысяч кубов воды в сутки при мощности 130-140 тысяч, – говорит он. – Есть еще новые месторождения воды. 

Главная наша проблема – изношенные сети. Еще недавно из-за этого мы теряли до 40% воды. 124 километра наших труб сделаны из серого чугуна. Он считается самым хрупким. 443 километра труб стальные, срок их эксплуатации 25 лет, но они стоят с советских времен. Чтобы заменить в городе все трубы, надо 80 миллиардов тенге! Сейчас в день у нас 2-3 порыва, было по 4-5. Абонентов – 100 тысяч. 1600 на одного контролера. За 3-4 дня они должны разнести всем квитанции, раз в месяц снять показания счетчика. Работа сложная. По домам они ходят вечером – днем никого не бывает. А там собаки, пьяные мужики, всякое бывает… Должникам с прошлого года отключаем канализацию. Оборудование для этого запускается с крыши через техническое отверстие. На некоторых это действует, а некоторые так и живут без канализации. 

Самая трудная работа у линейщиков

Асан Ибраев, 

президент «Акбулака»:

– Когда случаются аварии, все возмущаются, почему так долго устраняем. А там труба диаметром 1 метр. Воду надо откачать, все заварить, потом снова закачать. Слесарь 20 часов стоит по пояс в ледяной воде. Ты стоишь и думаешь, хоть бы он не упал. Зарплата за такую работу 40 тысяч тенге. Люди к нам не идут. Поэтому инженерами в «Акбулаке» сидели агрономы и даже кондитеры. Сейчас специалистов мы стали обучать за счет предприятия. Даже при этом с кадрами проблема. У нас же не только питьевая вода, еще и канализация, а это еще сложнее. Едет дежурный с КОС, а от него воняет так, что в автобусе все шарахаются.