– Я пришла работать на станцию Шалкар в 2011 году после колледжа, специальность у меня – организация перевозок, – рассказывает Гульжанат Бухарбаева. – Последние 5 лет я была дежурной по станции. Это специалист, который отвечает за все прибывающие и отправляемые поезда, регулирует, на какие пути их ставить, какие вагоны отцепить, какие прицепить. Это сложная и ответственная работа. 

19 августа утром я вышла после смены и попала под поезд. В ту ночь было много поездов, глоток воды выпить было некогда. Ночная смена у нас начинается с 21 часа по Нур-Султану и заканчивается в 9 утра. 12 часов мы работаем без перерыва. В тот день я вышла с работы очень уставшей. Живем мы за железной дорогой. Обычно все работники, кому нужно туда попасть, идут по короткому пути через ворота депо. Я тоже так пошла. Первые ворота были открыты, вторые заперты, и я пошла назад. На путях стоял пассажирский поезд. Я хотела его обойти, но раздался гудок. Железнодорожники знают: один длинный гудок означает поезд отправляется, и я решила подождать на перроне. Что было дальше, не помню. Видимо, мне плохо стало, я отключилась. Очнулась я от удара уже под поездом. Давление у меня пониженное, медкомиссию перед сменой мы не проходим. 5 дней подряд я работала в ночь. Не хватало людей. После ночной смены мы должны отдыхать 2 дня или 48 часов. Но я отдыхала только день и снова шла работать в ночь. Думаю, сказались нагрузки. Мне стало плохо, я попала под поезд. Очнулась я уже под ним. Ни криков, ни истерики у меня не было. Поэтому, видимо, все подумали, что я погибла, лицо мне закрыли простыней, но я все слышала. Слышала, как полицейский просил у проводников простыни, как рядом кричали люди. В «Скорую» меня погрузили накрытой. Тут же со станции везде дали телеграмму, что я сама прыгнула под поезд. Сообщение опубликовали в соцсети, люди передавали его друг другу по Ватцап. Даже в группе родителей в детском саду оно оказалось. Не передать, что я пережила, когда узнала об этом. Про комментарии в соцсети даже говорить не хочу. Руководители станции ко мне домой пришли только через 5 дней. Они ждали, что я умру, хотели возложить всю вину на меня?

То, что произошло со мной, – производственная травма. Но всем выгодно сказать, что я сама прыгнула под поезд. Тогда не надо возмещать ущерб, нести ответственность. После смены, которая заканчивается в 8 утра по местному времени, мы еще сдаем отчет. Для этого идем в другое здание, поднимаемся на 3-й этаж. Только сдав отчет, мы идем домой. Почти час после смены еще находимся на работе. Алматинский поезд, под который я попала, отравляется в 8:56. Вот и считайте. Есть свидетели, которые видели, что в 8:30 я еще была на работе, они дали показания следствию. При этом комиссия выносит решение: произошедшее к работе не имеет отношения. Мне это сообщили устно. Само решение мне не дают. 

Я перенесла 3 операции, мне предстоит четвертая. Травматолог заверил: в коляске я сидеть не буду. Потихоньку подыскиваю протезы, сейчас их выпускают много. Но займусь этим позже. Сейчас мне надо отстоять свои права в суде, добиться возмещения ущерба. Очень хочу найти людей, распространивших обо мне неверную информацию, и тоже наказать их. Есть же закон! По моему делу еще идет следствие. Изъяты данные видеокамер, на которых видно, во сколько я вошла в ворота депо, во сколько вышла. Все эти детали очень важны 

У Гульжанат Бухарбаевой трое детей, младший в этом году пошел в 1-й класс, есть супруг. Все вместе они живут с родителями. 

– Меня поддерживают мои близкие. Хорошо, что они есть, – говорит Гульжанат. 

Калбиби Баймаганбетова, госинспектор труда управления по инспекции труда:

– По факту случившегося с дежурной по станции Шалкар Гульжанат Бухарбаевой комиссия опросила саму пострадавшую, очевидцев и проверила данные видео­наблюдения. 19 августа в 8:03 местного времени пострадавшая вела последний служебный разговор. После смены она сдала дежурство в соседнем здании и ушла с работы. Это было в 8:20. По записи видеонаблюдения Гульжанат Бухарбаева идет через пути в сторону депо, спустя время возвращается обратно. На путях в это время стоит состав. Через пути есть два моста и пешеходный переход, видно, что там стоят рабочие. Гульжанат Бухарбаева уходит от них в сторону, стоит и оказывается под движущимся поездом. Вытащили ее из-под 6-го вагона. Это было в 8:56. Комиссия пришла к выводу, что случай не связан с производством. Акт спецрасследования выдают пострадавшей стороне, только если случай связан с производством, но адвоката Гульжанат Бухарбаевой с ним ознакомили. 

– Кто, по-вашему, должен возместить ущерб пострадавшей?

– Страховая компания возмещает ущерб, только если случай связан с производством. Данный случай с ним не связан. 

– Пострадавшая из-за нехватки людей 5 дней подряд работала в ночную смену по 12 часов. Ее состояние здоровья могло ухудшиться из-за перегрузок.

– Комиссия нарушений условий труда не усмотрела. По Трудовому кодексу отдых между сменами должен составлять не менее 12 часов, эта норма соблюдалась.

Гульжанат Бухарбаева за защитой своих интересов намерена обратиться в суд, сообщает "Диапазон" @gazeta_diapazon. 

Куралай Байменова, председатель центра по поддержке парализованных граждан Актобе:

«Когда случаются производственные травмы, предприятия стараются уменьшить процент своей вины и возложить больший процент на пострадавшего. В таких случаях очень важную роль играет первичный акт о несчастном случае. Ситуация с дежурной по станции Шалкар нам известна, мы со своей стороны тоже разбираемся, и как общественная организация будем стоять на защите прав и интересов пострадавшего. Потому что у человека меняется образ жизни, он внезапно становится инвалидом. Как сложится его дальнейшая судьба? Как будут расти его дети, как он будет проходить реабилитацию, все это крайне важно. Производственные травмы – это бич большого числа инвалидов, которые пострадали из-за несоблюдения техники безопасности. У меня у самой трудовое увечье, конечно, это очень печально и тяжело».