Ей много раз приходилось принимать роды дома. Как-то среди ночи к ней привезли молодую женщину. Зима, буран, до райцентра не пробиться даже на тракторе. Всю ночь Гульнара не отходила от женщины ни на шаг. Под утро родилась девочка. Не подумайте, Гульнара Сатыбалдина не повитуха. Она обычный сельский врач.

– Ох и попало мне тогда от главврача, – смеется Гульнара, вспоминая о случае с той женщиной. – А что я могла сделать? Роды начались раньше срока, на улице буран. В тот момент я сделала все, чтобы спасти женщину и ребенка. Только молила Бога, чтобы осложнений не возникло. Тут все бегали – акушерка наша Карлыгаш Абдешева, медсестра Алтынай Жуманова. Когда утром женщина попросила еду, мы так обрадовались. Думаем: значит, будет жить. Алтынай сразу побежала на кухню кашу варить. Сейчас это смешно вспоминать, но вот так мы живем. Я работаю врачом в Кос-Истеке уже больше 20 лет, в доме у меня уже ко всему привыкли. Меня могут среди ночи вызвать, могут больного прямо домой привезти – у меня даже дежурная комната есть. А когда эта женщина рожала, никто не спал. Она в схватках кричит в одной комнате, муж – в другой. Умоляет меня: «Ну, сделай что-нибудь, ей же больно». А что я могу сделать? Она просто рожает. Когда я принесла и показала мужу ребенка, он поверить не мог, говорит: «Ну, ты, Гуля, даешь. Я такое только в кино видел».

С топором на врача

– По специальности я терапевт, – рассказывает Гульнара. – Но здесь я и педиатр, и акушер, и лор-врач, и окулист. Я могу и роды принять, и инородное тело вытащить, и травму подлечить. Так работают все сельские врачи. После 4-го курса мединститута меня направляли в Томск, на военную кафедру. Я могла стать военным врачом, но отказалась. Решила вернуться в родное село. Здесь я выросла, окончила школу. Конечно, поначалу многого не знала. Но у меня был замечательный учитель, Валентина Павловна Воликова, она здесь работала врачом много лет. В Кос-Истеке была большая больница, но в 90-х ее разобрали. Сейчас мы располагаемся в частном доме, которому больше 50 лет. Здесь есть своя лаборатория, дневной стационар, прививочная, даже ЭКГ, но условия приспособленные. В этом году в поселке начнут строить новую амбулаторию.

Гульнара рассказывает о своей работе и успевает вести прием. Сначала приходит женщина с больным ребенком, потом апашка, у которой умерла бабушка, – врачу надо выписать справку. Не успевают они уйти, появляется мужчина, жалуется на боли в горле.

– Вам надо перестать курить, – строго выговаривает больному врач и отправляет его в дневной стационар.

– Можно я еще ветерана поздравлю, у него сегодня день рождения, – извиняется Гульнара за прерванный разговор, направляясь к телефону. – У нас всего  4 участника осталось. Я всех поздравляю. И дни рождения детей помню. В этом году у нас уже трое родились. Население у нас большое – 2600 человек. К нам, кроме Кос-Истека, относятся Херсон, Большевик и Велиховка. Бывает всякое. Самое страшное, когда идешь в неблагополучные семьи. Там могут выйти и с ножом, и с кочергой.

Однажды меня вызвали в одну такую семью. Теща побила зятя шваброй по голове. Прихожу – все лежат пьяные, у зятя скальпированная рана. Объясняю, что его нужно везти к хирургу, сделать рентген, а мужчина и слышать не хочет. Тут теща на меня со шваброй: «Зашей». Разумеется, я не стала, побежала за машиной. Возвращаюсь – голова зашита, кто-то наложил 12 швов. Спрашиваю: кто? Оказывается, соседка-ветеринар. Я ей говорю: «Если будет заражение, тебя посадят». Она хватает ножницы: «Все, я швы распускаю», а мужчина не дает. Тут с топором заходит теща и идет на нас. Я выбегаю, она – за мной. Лето на дворе, под ногами камни, сама не помню, как добежала до дома. Уже оттуда я вызвала опергруппу. После этого я в такие семьи стараюсь ходить с участковым. Но вы не подумайте, у нас люди хорошие. Добрые и открытые. [Замечу, что это жители поселка позвонили в редакцию и попросили написать об их враче. Они рассказали, что Гульнара Сатыбалдина замечательный доктор и у нее непростая судьба. Уже много лет супруг Гульнары прикован к инвалидной коляске. Гульнара его поддерживает, как может и никогда не жалуется на жизнь. У них хорошая семья, растет сын. Но об этом чуть позже. – Авт.].

– Работа у меня очень интересная, – рассказывает Гульнара, немного оторвавшись от дел. – Самое большое достижение – мои колхозники могут получать высокоспециализированную помощь кардиологов. Я по квоте в кардиоцентр направила уже 72 человека! У всех была ишемическая болезнь сердца, все прошли коронарографию, и ни один теперь не вызывает меня по ночам. Всех обследовали, сделали стентирование – вставили стент в пораженные сосуды сердца. Они пьют таблетки, чувствуют себя намного легче. А раньше меня вызывали. А что я могу? Только приступ снять. 

Холод, голод и покой

– Как-то в буран мне из Большевика привезли женщину с острым аппендицитом. Дороги нет, кругом метет. Больную везли на тракторе, потом на лошади. Звоню главврачу, он говорит: «Выехать не можем, кладите холод на живот, капайте антибиотики, держитесь до утра». Положила я ее у себя дома в «дежурную» комнату и капала. Сама боялась: лишь бы аппендикс не лопнул. Женщина говорит: «Я есть хочу». Я: «Нет. Врач сказал, голод, холод и покой». Всю ночь я просидела рядом с больной, а рано утром отправили ее в город. Слава богу, все обошлось.

А однажды здесь, в Кос-Истеке меня вызвали к девушке. Родные сказали, у нее аппендицит, живот болит. Оказалось, рожает. Когда я сказала об этом маме, та чуть не упала. Родился хорошенький мальчик, сейчас уже бегает.

– В честь вас тут детей не называют?

– Нет, меня просят дать ребенку имя, и я придумываю. Уже не помню, сколько детей назвала.

Гайка в носу

Дома в небольшой коробочке Гульнара Сатыбалдина хранит инородные тела, которые ей удалось удалить у маленьких детей. Среди них гайка, бусинка, пуговка, копейка…

– Они были в носу, в ухе. Все благополучно вытащила. Если инородное тело в пищеводе, тут я, конечно, ничего сделать не могу. Везем в больницу, – говорит Гульнара. – Как-то еду с водителем на «скорой», а он взял с собой внучку, ей полтора года. Слышу, она как-то странно дышит – гудит. Думаю, что-то не то. Звоню маме, та рассказывает, что девочка так дышит с утра. Оказалось, она ела арахис, один попал в главный бронх. Ребенка повезли в областную дет­скую больницу, оперировали, вытащили несколько обломков арахиса.

– Чем на селе люди болеют чаще всего?

– У многих анемия. Часто бывают травмы. Как-то в старой МТМ мужик резал металл и упал с высоты на груду железа. У него был разрыв легкого, травматический шок. В райбольнице мужчину прооперировали, сейчас он жив-здоров. Суициды еще бывают. Страшно, когда детей вытаскиваешь из петли. Не могу смотреть на страдания родителей. Могу отойти, поплакать…

Я люблю тебя до слёз

Дома возвращения Гульнары с работы ждут супруг и сын.

– Муж меня старше на 14 лет, я его обожаю, – говорит Гульнара. – Койшибай всю жизнь работал финансистом в сберкассе, а в 90-х, когда все развалилось, занялся животноводством, переехал в Кос-Истек. Тут появилась я, мы поженились, родился сын, а в 2000-м муж сильно заболел. Мне тогда было 32 года. Врач сказал: «Спинальный ишемический инсульт». Куда я только его ни возила. Недавно мужа оперировали в 12-й раз. Он говорит: «Ты опять не дала мне умереть». Каждый день он у меня просит прощения. Говорит: «Прости, что я испортил тебе жизнь». Но у меня и мысли нет винить его. Я научилась с этим жить. Для нас с сыном Койшибай был и остается опорой, хозяином в доме, главой семьи. Иногда он просит: «Оставь меня». Но разве я смогу?

Альмира АЛИШБАЕВА