1949 год. На фото в верхнем ряду справа - Мирса Абубакарова, ниже - Сулеймен и Зияда Танкаевы, рядом брат главы семьи Кенжетай и дети: Тураш, Сантай, Райса и Даража. На руках у матери Аскар, он родился в 1948 году. //Фото автора, Аскара Танкаева и Арби Экмурзаева 

В марте 44-го в поселок Шахта Шалкарского района привезли депортированных чеченцев. Среди сотен высланных была маленькая девочка Мирса Абубакарова. Сирота. Девочка плакала и ни к кому не шла. Будто ища защиты, она вцепилась в руку председателя поселкового совета, который занимался размещением высланных. Он забрал ее к себе. Несколько лет Мирса воспитывалась в большой и дружной семье Сулеймена Танкаева. Недавно ее сыновья приехали в Актобе, к родным спасителя своей матери, чтобы сказать им спасибо, передает «Диапазон». 

«Депортированных привезли в марте 44-го. Отец занимался их размещением и вернулся домой с Мирсой», - вспоминают дети Сулеймена Танкаева. // Фото автора, Аскара Танкаева и Арби Экмурзаева 

ДЕВОЧКА, ПОТЕРЯВШАЯСЯ НА СТАНЦИИ

- Наша семья жила в поселке Шахта, в 12 км от Бершогыра. В марте 44-го туда привезли депортированных чеченцев (к нам выслали еще немцев с Поволжья, корейцев, украинцев, молдаван). Мне было 9 лет, - рассказывает 91-летняя Даража Бактыгереева. – Депортированных высадили на ближайшей станции и пешком привели в поселок. В Шахте добывали уголь. Наш отец, Танкаев Сулеймен, был тогда председателем поселкового совета, занимался размещением депортированных. В тот день он вернулся уже ночью. Привел с собой девочку. Ее пронзительный плач был слышен издалека. Придя домой, девочка плакать перестала, но от отца не отходила. Она и уснула рядом с ним. Девочка не понимала наш язык, мы - ее. Иногда она плакала, потом переставала, нам было ее очень жаль. Дня два она ела рядом с отцом, рядом с ним спала. На третий день мама посадила нас всех и, показав на старшего брата, сказала: «Это Тураш», дальше стала перечислять: «Это Даража», «это Сантай», «это Райса», «а ты?». Девочка показала на себя и сказала: «Мирса». Мы все захлопали в ладоши, стали прыгать, и девочка впервые улыбнулась. Мы стали давать ей свои игрушки. Их было немного – сшитая тетей кукла, маленькая утка...

Так Мирса стала одной из 5 детей в семье Танкаевых (в 48-м родился Аскар). Оказалось, мама девочки умерла при родах, отца в 41-м призвали в трудармию, и там он и погиб. Мирса после этого жила у тети. При депортации они потеряли друг друга на станции, и Мирса попала в Шахту. Людей грузили по списку в вагоны, никто не знал, куда их везут. 

Депортированные, размещенные в бараке, хотели взять девочку к себе, но она к ним не шла. Привязалась к председателю поселкового совета. Родные говорят, он был добрейшим человеком. Такой была и его супруга Зияда. Вскоре они определили Мирсу в казахскую школу. Вместо 3-го в первый класс. Но она была шустрой и боевой, быстро выучила язык. 

Арби и Али (в верхнем ряду слева), сыновья Мирсы, проехали почти 2000 км, чтобы найти семью, которая в сложные годы приняла их мать. // Фото автора, Аскара Танкаева и Арби Экмурзаева 

Всех депортированных отправили на добычу угля. Климат, далекий от горного, изнурительную работу выдерживали не все. Люди умирали. На окраине аула появилось новое кладбище.  

- Шла война. Многие голодали. Как вы жили? — спрашиваю я у Даража апай.

- Как все, - говорит она. - Хлеб давали по карточкам. Однажды мама пришла заплаканная. У нее хлебную карточку кто-то вырвал из рук. Хлебом тогда с нами поделились соседи. Иногда мама меняла на пшеницу нашу одежду, хотя ее было немного. Бывало, выезжала на уборку, там давали немного пшеницы. Чтобы ее не съели мыши, зерно хранили в железной бочке. Эту пшеницу жарили, перемалывали на дермене, делали талкан. У нас была корова, дома были молоко и айран. Еще родители держали двух верблюдов, и мама готовила шубат. Сложно было, но я всегда с теплотой вспоминаю свое детство. Родители у нас были очень хорошими людьми. Папа был 1904 года рождения, в 5 лет потерял отца, мама его вышла замуж за деверя, родились еще дети, он был старшим и привык всех опекать. Не только родных. В поселке его все уважали.  

Кадр из фильма «Холод» о депортации с Кавказа, киностудия «Эрхус».  

Из рассказа Арби Экмурзаева, сына Мирсы:  

- Мама наша была родом из Шали. Когда семью тети, у которой она жила, депортировали в Казахстан – а вывозили туда всех, кроме старых и больных людей (их расстреливали или сбрасывали в пропасть), она потерялась и оказалась в Шахте. Только в 57-м она вернулась на родину. Вышла замуж, всю жизнь проработала в колхозе овощеводом. Была большой труженицей, передовиком. Ее избирали депутатом. С отцом они вырастили 4 сыновей и 4 дочерей. Не стало ее в 2017 году. С детства она нам пела казахские песни, учила счету на казахском. Когда подросли, рассказывала, что в далеком казахском ауле есть большая семья, которая ее приютила и спасла. Что вторые родители никогда не отделяли ее от своих детей – они ели вместе за одним дастарханом. Даже на родине мама соблюдала казахские традиции. 

Арби Экмурзаев, сын Мирсы Абубакаровой, приехал в Актобе и встретился с Даражой Бактыгереевой, это ее родители взяли к себе чеченскую девочку. // Фото автора, Аскара Танкаева и Арби Экмурзаева 

«Я УЕЗЖАЮ. НЕ ПЛАЧЬТЕ»

В 57-м депортированные чеченцы стали уезжать на родину. За Мирсой приехал родственник. Сулеймен Танкаев вызвал участкового Темирхана Игесинова, он проверил все документы, а председатель поселкового совета написал расписку, как девочка попала в их семью и что она посещала школу. Когда прощались, плакали все.

- Сильнее всех плакала наша мама, - вспоминает Даража апа. - И она, и папа были людьми с большим сердцем. Пока Мирса жила у нас, ее никто не искал. Только после смерти Сталина люди стали писать, искать друг друга. Не отпустить Мирсу родители не могли. После отъезда мы потеряли с ней связь. Но в нашей семье всегда о ней помнили.

На памятном знаке в п. Шахта указано, представители каких национальностей добывали здесь уголь.  // Фото автора, Аскара Танкаева и Арби Экмурзаева 

ВСТРЕЧА ЧЕРЕЗ МНОГО ЛЕТ

Два года назад выходцы из Шахты, среди них много молодых, решили огородить поселковые кладбища. В том числе захоронения депортированных. Люди после закрытия рудника стали из поселка уезжать, на кладбища заходил скот. Посоветовавшись с аксакалами – среди которых Аскар Танкаев, брат Даражи апа, их сестра Акженыс Жаналина, Жасаганберген Абдраманов, Жетпысбай Нурсеит, инициаторы решили создать фонд. Собрали деньги, на них огородили все кладбища, после этого дали садака. Далее было решено поставить памятный знак. На собрание по этому поводу пригласили представителей чеченской и других диаспор, известного геолога Ефима Книжника, который работал в Шахте.

- Первой откликнулась чеченская диаспора. Она связалась с властями Чечни, - рассказывает Аскар Танкаев. - Я передал на родину фото наше с Мирсой, сделанное в 49-м году. Отец, чтобы сфотографироваться, возил нас в Бершогыр. Через время отозвались дети нашей Мирсы! Оказалось, они живут в Веденском районе. Сама Мирса, к сожалению, умерла в 2017-м. Летом мы провели открытие памятного знака. На нем указано, в какие годы работала шахта, представители каких национальностей там трудились. Представители чеченской и других диаспор решили осенью туда приехать, провести садака, поблагодарить жителей. И они приехали. На встрече был и сын участкового Темирхана Игесинова Кадырхан, а также Исмаил, сын сослуживца его отца, приехавший из Оскемена. Отец Исмаила был из депортированных, его взяли на работу в органы. 

Среди приехавших гостей из Чечни были два сына Мирсы, Арби и Али, глава селения Джамбулат Хупиев – он из депортированных в Шахту, аксакал Умар Демишев, который родился в Шахте в 47-м году, представители чеченской диаспоры из других регионов Казахстана. В Шахте они прочитали Коран по усопшим, встретились со старожилами.

Гости из Чечни в гостях у внука и дочери Сулеймена Танкаева. В 40-х годах он был председателем поселкового совета в п. Шахта, помогал депортированным. // Фото автора, Аскара Танкаева и Арби Экмурзаева 

Из рассказа Арби Экмурзаева:

- Мы проехали почти 2 тысячи километров, чтобы посетить могилы усопших, поблагодарить казахский народ, встретиться с семьей Танкаевых, которая спасла нашу мать во время депортации. В Эмбе мы посетили могилы Сулеймена и Зияды Танкаевых, в Актобе встретились с их детьми, с которыми росла наша мама, побывали в Шахте. Я впервые был в этих местах, но было такое ощущение, что это все мне родное. Что это я когда-то потерялся и нашел своих близких. Я мужчина, и не должен плакать, но сдержать слезы, находясь там, было невозможно. Как тепло нас встретили! Мы безмерно благодарны семье Танкаевых, и низкий от нас поклон всему казахскому народу. Мама всегда говорила, что у нее много родных в Казахстане. Со слезами вспоминала своих вторых родителей – Сулеймена и Зияду Танкаевых, которые ее спасли. Мы были рады, что смогли поклониться их памяти, встретиться с их детьми, сказать рахмет. 

Арби Экмурзаев прислал в «Диапазон» видео, снятое в доме Даражи Бактыгереевой. Их встречают шашу как самых дорогих гостей. Арби и Али передают Даража апай свои подарки, целуют ее руки и не хотят отпускать их. «Мы будто маму свою увидели», - напишет потом Арби. Будут слезы, смех, дастархан и долгие разговоры.

- Жаль, что при жизни Мирсы мы не встретились. Но я рада была увидеть ее сыновей, - говорит Даража апай. 

В далекой Чечне в семье Экмурзаевых на почетном месте теперь висит домбра, у детей Сулеймена Танкаева есть папахи горцев. Они как символ памяти, которую стереть невозможно.