На фото: Генерал Панфилов (крайний слева) организовал сопротивление частей 316-й стрелковой дивизии наступлению вермахта на волоколамском направлении. Солдаты Панфилова стояли насмерть против превосходящих сил противника, удерживая позиции.

Об этом историческом факте уже много чего сказано, и тем не менее, я до сих пор вижу людей, которым что-то неясно в осмыслении событий, которые произошли в октябре-ноябре 1941 г. под Москвой, в районе Волоколамска. И до сих пор находятся люди, которые пишут, что боя не было, что среди героев были предатели, что статья Кривицкого – это пропагандистская «агитка». Сомневающихся становится с каждым годом всё больше, а это означает только одно: чем больше будет непонятного и непонимающих, тем быстрее мы забудем о Великой войне, а значит, тем скорее начнётся следующая!

Часть первая

ПОДВИГ

Понимаем ли мы всю тяжесть того, что вынесли на своих плечах солдаты Отечественной? Можем ли мы хоть на йоту приблизиться к тому, что они чувствовали? Давайте вместе попробуем прожить хотя бы одни сутки: с вечера 15 ноября до вечера 16 ноября 1941 года.

К бою у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 г. Панфиловская дивизия была уже измотана и обескровлена боями за Волоколамск, которые длились до ноября 1941 г. Из-за прорыва обороны Западного фронта в октябре 316 стрелковую дивизию спешно перебрасывают на московское направление. С 7 октября по 12 октября 1941 года дивизия разгружается в Волоколамске и занимает полосу обороны протяженностью в 41 км от Львова до Болычево на волоколамском направлении. На левом фланге, где генерал Панфилов ожидал удара главных сил 4-й танковой группы генерал-полковника Эриха Гёпнера, был размещен 1075-й стрелковый полк полковника И. В. Капрова вместе с артиллерийским полком 16-ти 76-миллиметровых дивизионных пушек и батареи из четырех 85-миллиметровых зенитных орудий. Именно сюда, как и предвидел комдив, и был нанесен основной удар танковых соединений гитлеровцев. Соотношение сил, расположение на местности, эшелонированность обороны, боевой опыт – все это было не в пользу отступающих частей Красной Армии.

15 октября, когда дивизия окопалась и заняла оборону в 10 -12 км западнее Волоколамска, на нее обрушился удар трех танковых дивизий (2-я, 5-я и 11-я) и 35-й пехотной дивизии вермахта. Чтобы понять, насколько существенным был перевес сил, достаточно обратиться к архивным данным. Согласно боевому уставу РККА того времени, численность наступающего противника должна была втрое превосходить силы обороняющихся, но на деле все оказалось иначе: 316-я дивизия заняла оборону на участке в 40 км при действующем нормативе 8-12 км, таким образом превосходство наступающих сил немцев было критическим. И полоса этой обороны была одно­эшелонной, то есть за одной полосой окопов и укреплений, на которой расположились бойцы трех полков (1073-й, 1075-й и 1077-й) больше ничего и никого не было. Грубо говоря, на одного красноармейца приходилось 12 гитлеровцев. Из-за больших потерь тактическая плотность обороняющихся в то время была очень низкой: 0,2-0,5 стрелкового батальона, 2-3 орудия и половина танка на 1 км фронта. То есть около сотни бойцов на 1 км обороны. И это против танковых соединений! Прорви фашисты наши рубежи, и на 20-30 км в направлении Москвы путь для них был бы свободен. Две недели 316-я дивизия сдерживала яростные атаки четырех дивизий противника, но, несмотря на огромные потери, вынуждена была оставить Волоколамск. К исходу 30 октября потрепанная и обескровленная дивизия отошла на 5 км восточнее города на рубеж Бортники, Авдотьино, Ченцы, Петелино, где вновь заняла оборону.

Потери в дивизии были 50-70%. На помощь в район Авдотьино подошла четвёртая танковая бригада Катукова.

С 1 ноября немецкие войска прекратили наступление по всему Западному фронту. Убедившись в стойкости обороны частей Красной Армии, вражеские войска были вынуждены взять оперативную паузу для отдыха, пополнения и перегруппировки.

Из доклада начальника оперативного отдела штаба Западного фронта генерал-лейтенанта Маландина относительно основных причин сдачи Волоколамска:

1) слабый состав 316-й стрелковой дивизии, которая, ведя непрерывные бои в течение 12 дней, понесла большие потери и не пополнялась.

2) Ошибка командира дивизии, который на основном направлении поставил малоустойчивый 690-й стрелковый полк, не закончивший формирование.

3) Отсутствие со стороны военного совета армии и командования дивизии непосредственной организации обороны Волоколамска, что не позволило задержать противника на подступах к городу и выиграть время для приведения 690-го стрелкового полка в порядок и сосредоточения необходимых сил за счет 1077-го стрелкового полка для организации контратаки.

4) Слабое руководство командования 690-го стрелкового полка, утерявшего управление и допустившего беспорядочный отход; неиспользование командованием подготовленного рубежа обороны южнее Волоколамска и невыполнение условий уличной борьбы за город.

5) Недостаточный маневр со стороны командования дивизии противопехотным артиллерийским огнем за счет артиллерии, действовавшей на других участках дивизии.

А ведь для 16-й армии Рокоссовского эта оперативная пауза немцев была просто жизненно необходимой передышкой. Для доукомплектования, пополнения вооружением, техникой, боеприпасами, а самое главное – личным составом. И именно благодаря знаниям, выдержке и стойкости комдива Панфилова удалось избежать катастрофы.

По штату стрелковый полк того времени должен был насчитывать 3 182 человека, но из-за больших потерь в первые месяцы войны личный состав полков был сокращен до 2 732 человек. Так вот в октябрьских боях при обороне Волоколамска (с 15 по 30 октября) только 1075-й стрелковый полк, с учетом раненых, потерял 2 540 бойцов и всю артиллерию! Вдумайтесь! Почти весь полк был уничтожен, в строю осталось всего 200 красноармейцев!

К утру 16 ноября 1941 года у разъезда Дубосеково в 1075-м полку было всего 1534 человека (практически новобранцев), в 2 раза меньше, чем положено при такой обороне.

Выполнить в таких условиях поставленную задачу и не пропустить немца к Москве было практически невозможно. И тут большую роль сыграли командиры и полит­работники подразделений. Именно благодаря тактике генерала Панфилова, который разбил оборону на нескольких укрепленных участках и на танкоопасных направлениях разместил опорные пункты, благодаря таким политрукам, как Василий Клочков, которые убедили личный состав в силе оружия красноармейцев и подняли боевой дух в дивизии, благодаря инициативе комбата 1073-го полка ст. лейтенанта Бауыржана Момыш-Улы, по созданию отрядов, предназначавшихся для смелых и решительных атак противника еще на подступах к оборонительным рубежам дивизии, появилась надежда, что фронт удержим.

16 ноября группа армий «Центр» возобновила наступление на Москву. 316-я стрелковая дивизия вновь оказалась на направлении главного удара. Дивизия была атакована силами одной пехотной и двух танковых дивизий вермахта. На юге позиции, в месте стыка 316-й стрелковой дивизии с отдельной кавалерийской группой полковника Л.Доватора, позиции 1075-го полка атаковала 252-я силезская пехотная дивизия. Ее поддерживал танковый батальон 5-й танковой дивизии.

Вот тут-то, у разъезда Дубосеково, и развивались основные события. И вот представьте: вывезли тебя на рубеж в заснеженное поле, начертили палкой, где будет линия обороны, вбили туда колышки для разметки, и ты принялся рыть себе окоп. Не всегда и не везде гражданское население привлекалось на обустройство линий обороны, бывало, что и привлекать было некого. Сначала копаешь себе лунку для обороны лежа; потом ямку в неполный рост, для стрельбы с колена; затем расширяешь ее и копаешь до ростовой глубины; потом расширяешь окоп вправо и влево, до своих соседей с каждого боку, превращая его в траншею. Потом начинаешь обустраивать стрелковую позицию: рыть ниши, ступени, площадки, укладывать бруствер, рыть перекрытую щель, выкапывать и строить блиндаж, да и вообще много чего еще. А в первых числах ноября ударили неожиданно крепкие морозы и слово «рыть» при 30-градусном морозе – это не совсем подходящее слово. Вгрызаться! Ты не копаешь, а колешь землю, потому что она уже превратилась в замороженный камень. Кирками, ломами, лопатами долбишь ее, как гранит. А у тебя нет рукавиц, а если и есть, то не у всех в твоей роте, но ты не унываешь, тебя худо-бедно разогревает этот адский труд. И вот ты с утра до ночи намахался на земляных работах, упрел, вспотел, ты уже с ног валишься, а вас строят повзводно и говорят вам пламенную речь:

– Завтра в бой, товарищи! И отступить нельзя!

Время отбоя, ты умаялся, устал, а тебе не спится. Завтра ведь смерть! СМЕРТЬ! А вы все хотите жить! Тебе ведь всего 18-19 лет. Ты же только вчера прибыл на передовую. Ты еще с девушкой не целовался, а завтра конец. Ты даже танк вживую не видел, когда он прет на тебя размером с дом. Кое-как, истощенный, измотанный, обессиленный, ты проваливаешься в сон и только закрываешь глаза, как тебя будят.

– Рота, подъем!

А ты как будто и не спал вовсе. И еще хорошо, если тебе дали поспать в близ стоящей деревушке, в теплом доме, на дощатом полу. А многие вот так в окопах и спали: кто на ящиках с боеприпасами, кто на еловом лапнике, а кто и просто на земле, или в щели, прикрывшись шинельками, плащ-палатками, по 6-7 человек, в два ряда. Прямо вот так, штабелями – одни на других. Чтобы не замерзнуть. И вот ты в окопе. Голодный, замерзший, а как же? Перед боем старались или вообще не есть, или перекусить парой сухариков да кусочком сахара – на пустой желудок больше шансов выжить. Вокруг темнота, мороз, запах сырой земли, дыма из путейской будки на разъезде Дубосеково и только мерцающий огонек в ночи от самокрутки с махоркой. Вот только она тебя и греет. В ней как будто вся твоя надежда. Да в приглушенных шутках твоих более старших и опытных товарищей, кто умудрился уцелеть в той октябрьской мясорубке, с другой стороны Волоколамска. Вот эти уцелевшие взрослые обстрелянные и составят костяк обороны 2-го батальона 1075-го полка.

Нет на войне ничего хуже ожидания. Оно тебя и убивает потихоньку. По минутке, по минутке. Ты уже решительно настроился погибнуть, попрощался мысленно со всеми, полевая почта уже увезла твое «последнее» письмо на родину, а боя нет. Нету боя! И ты ждешь, мерзнешь, голодаешь, воды хлебнешь из фляжки, пока она в лед не умерзла, добьешь обжигающий пальцы окурок и дальше сидишь. Долго сидишь! Бесконечно! И тут команда: «Воздух! В укрытие!»

Немецкие штурмовики начали бомбить позиции 1075-го полка около 6-7 утра. Кругом полумрак, светомаскировка, а 35 самолетов уже в круговую вертятся над позициями полка и утюжат поле, благо солдаты успели настроить макеты пушек и установили их подальше от окопов. Одновременно с авианалетом из д.Жданово начинается минометный обстрел д.Б.Никольское, Нелидово и Петелино. Ближе к 7-8 утра, когда бомбить уже перестали, из деревни Красиково по направлению к Дубосеково вышла колонна автоматчиков, которую успешно отбила 4 рота 2-го батальона 1075-го полка, уничтожив до 80 гитлеровцев.

Из стенограммы беседы с И.Р. Васильевым (выжившим героем-панфиловцем).

– После воздушной бомбардировки колонна автоматчиков из д. Красиково вышла… Потом сержант Добробабин, помкомвзвода свистнул. Мы по автоматчикам огонь открыли… Это было часов в 7 утра… Автоматчиков мы отбили… Уничтожили человек под 80. После этой атаки полит­рук Клочков подобрался к нашим окопам, стал разговаривать. Поздоровался с нами. «Как выдержали схватку?» – «Ничего, выдержали». Говорит: «Движутся танки, придется еще схватку терпеть нам здесь… Танков много идет, но нас больше. 20 штук танков, не попадет на каждого брата по танку...». Мы все обучались в истребительном батальоне. Ужаса сами себе не придавали такого, чтобы сразу в панику удариться. Мы в окопах сидели.

Позиции полка были демаскированы и после перегруппировки на панфиловцев двинулись танки. Первыми приняли на себя удар противника небольшие (до взвода) группы истребителей танков из 4-й и 5-й рот этого полка. Они заранее выдвинулись вперед и окопались на танкоопасных направлениях в районе железнодорожного разъезда Дубосеково и деревни Ширяево.

Из стенограммы беседы с И. Р. Васильевым.

– Приказали окопаться около разъезда Дубосеково [накануне сражения. – Прим. автора.]. Окопались. Приезжают Панфилов и Капров – командир полка. «Кто вам разрешил здесь окапываться?» Мы говорим: командование. «Не здесь надо окапываться. Вот на этом бугре окапывайтесь, около дороги». Где командование сказало, там и стали окапываться. Мы опять окопались. Взяли лошадей, сани и давай шпалы возить, укрепления делать. У нас с правого фланга была ложбинка, а с левого фланга луг большой, который подходил к линии железной дороги. Дорога как раз шла из д. Жданова. Мы на этой дороге окопались и укрепились. Два ряда шпал накатником накатали, замаскировались. Нас назначили в боевое охранение.

На передовую позицию, в боевое охранение, кроме того, была выдвинута группа из 13-ти автоматчиков под командованием М. Габдуллина, которая была придана для усиления 5-й роты. Накануне боя 16 ноября 1941 г. истребители танков получили противотанковые гранаты и бутылки с зажигательной смесью. В их распоряжении было еще несколько противотанковых ружей. Артиллерийская, танковая поддержка и поддержка с воздуха практически отсутствовали. »

– Продолжение следует